Откуда берутся мысли, что ты можешь потерпеть, и заботиться надо прежде всего о ком-то другом?

Действительно ли "Я – последняя буква алфавита" и нужно ли ставить желания других выше своих? – рассуждаем вместе с психологом Дарьей Головановой.

"Я – последняя буква алфавита", – периодически слышала такое послание детям от педагогов старой закалки в образовательном учреждении, где одно время работала.

И это тот случай, когда взрослые были абсолютно убеждены в правильности своих слов и весомости воспитательного момента: нет сомнений в том, что в первую очередь нужно думать о других. А свои желания?.. Ну, это... это если место останется. И если эти самые "другие" благосклонно посмотрят на твои желания. Иначе же – ты самовлюбленный эгоист, и нет тебе другого названия.

Невозможно было подступиться, чтобы хоть как-то поговорить про это, поставить под сомнение убеждение.

Позже я, поняла, что эти люди сами в детстве постоянно слышали от своего ближайшего окружения то, что сейчас говорят детям, сами отодвигали свои желания, пугались, стыдились их, отрекались, бывали за них наказаны.

А еще они были воспитаны такими же же взрослыми, а те, в свою очередь, такими же родителями, которые не знали, как можно безнаказанно иметь свои желания и следовать им. Вот такая вот цепочка депривации импульса желать, которая передается "по наследству". И уже неудивительно, что наследуют ее внуки внуков. Возможно, вы заметили, как и кому из вас или ваших сверстников органично пришлась на слух фраза про пресловутую "последнюю букву".

Откуда все это берется, где первое звено этой цепи?

Скорее всего, оно, это звено, куется в пекле невыносимо тяжелой жизни, когда главная задача – просто выжить, просто остаться в живых самому и спасти детей. "Не до жиру – остаться бы живу", – вот это я уже сама от своей бабушки слышала.И вот в тяжелые времена (которые совсем еще свежи в нашей исторической памяти) целые поколения клали свои жизни на плаху ради эволюционно более ценной задачи – оставить в живых своих потомков. "Пусть хоть дети и внуки поживут". Но беда-то тут в том, что дети и внуки, скорее всего, воспримут ту же модель отношения к себе, что у предков, потому что нельзя научить тому, чего сам не умеешь. Нельзя научить радоваться жизни и следовать своей мечте, если сам несчастен и мечты никогда не имел.

А единственное, что умел – забывать о себе, спасая других. Только вот спасение других имеет значение в условиях выживания, тогда это оправдано и имеет высший смысл. А в обычных условиях, когда в этом нет нужды, спасательство становится тяжелым бременем, как для спасаемых, так и для самого спасателя. Ведь, по сути, раз нет нужды в жертве, то и признания спасатель не получит, не будут ему возвращаться в виде, например, благодарности затраты вложенных им сил и энергии. Спасатель будет истощаться, все больше и больше чувствуя себя самого жертвой "этих неблагодарных", раздражение будет копиться и копиться, и в итоге оно прорвется жестокими нападками и обвинениями. "Я – последняя буква алфавита", – обычно в числе этих нападок. И они, эти нападки, на самом деле – от бессилия, отчаяния, непонимания: "Ну почему то, что раньше работало, на чем раньше держался порядок вещей, теперь рассыпается в труху?!"

Потому что время выживания прошло.

Потому что уже не надо спасать.

Потому что теперь не надо терпеть и выдерживать.

Потому что сейчас есть ресурс, чтобы жить и самому отвечать за свою жизнь.

Потому что есть ресурс самому заботиться о себе.

И вот еще, что важно. Очень важно.

Огромное, безмерное, неземное спасибо за то, что вы сделали для нас, наши Предки. Низкий поклон за тот импульс жизни, который вы довели до нас. Мы знаем, что вы сделали это, потому что страстно желали, чтобы мы жили сейчас.

И сейчас, мы можем жить и быть счастливыми, и мы можем делать это сами.

Психолог